Гидроцефалия. Ромка.

Магнитофон захлебывался от напряжения. Тут же, вокруг него отплясывали взрослые, иногда переходя на медленный танец, как только музыка сменялась на более спокойную. Вечер уже подходил к концу, но для ребятишек, ошалевших от шумной музыки и свободы, свалившейся на них в связи с праздником, детское время не закончилось даже в 11 часов вечера. Они вытворяли, что хотели: бегали по коридору наперегонки, врезались в танцующие пары, наконец, просто орали, выплескивая свое возбуждение. Больше всех, конечно, дурачился 3-х летний Рома: это его родители пригласили своих друзей в гости. Так что среди ребят Рома чувствовал себя достойным хозяином и предлагал все более и более озорные развлечения.

Даже Витек, которому было уже шесть, не смог устоять перед очередным искушением: дома так не порезвиться. Да и шкафчика такого у него нет. Прыгать неоткуда:  все расставлено по своим местам, «вылизано» бабушкой и сверкает неприступностью. Вот Ромка – пацан что надо. Чего только не придумает, хоть и малявка. Да и родители его не ругают. Все можно. Так думал Витек, когда прыгал с невысокого шкафчика на одеяло, брошенное на пол, потом снова забирался наверх, кричал что-то воинственное и снова прыгал. Ромка не отставал от Витька. Шустрый, уже весь потный, он, спрыгнув в очередной раз, решил еще и перевернуться через голову. Быстро подогнув под себя ноги и кувырнувшись, он как-то странно вытянулся. Витек чуть было не шлепнулся об Ромку, который почему-то не торопился сползать с одеяла. «У него глазки спят» - сказала крохотная Люська, показывая на Ромку. «Кукла твоя спит, придумаешь тоже!» - фыркнул Витек, но решил все-таки повнимательнее рассмотреть Ромку: разлегся, видите ли, еще и спящим притворился! Взглянув на лежащего мальчика, Витя испугался: Ромка действительно как-то сильно изменился – бледный, глаза закатил и горлом забулькал.

«Тетя Наташа, тетя Наташа, ваш Ромка уснул на полу и храпит» - крикнул Витек, но его голос тут же растворился в голосах и шуме музыки. Никто даже не повернулся. Выскочив в коридор, и увидев танцующих, Витек со всего маху врезался в Ромкину маму и Люськиного папу, крича о том, что Ромку не разбудить. Но подвыпившие взрослые, решив, что ребенок с ними заигрывает, подхватили его на руки и закружили по комнате… Витек стал отбиваться, не на шутку напуганный случившимся с Ромкой и возмущенный невниманием к своему сообщению. Извернувшись поудобнее, он влепил своей ладошкой по потной шее Люськиного папы, тот стряхнул с себя Витька и удивленно уставился на него, присев на корточки. И тут, воспользовавшись случаем, Витек быстро прильнул к его уху и закричал сквозь музыку: «Ромка не шевелится, упал и не шевелится». Через некоторое время, уже в полной тишине Ромин папа судорожно набирал номер скорой помощи…

Анамнез болезни:  с рождения страдает гидроцефалией, в 1992 году в 6-ти месячном возрасте произведена вентрикулатрия, 14 мая 1996 года в НИИ Поленова в связи с ухудшением состояния произведена ревизия шунта, замена клапанной системы. Послеоперационное течение осложнилось развитием пневмовентрикулии. 26 мая 1996 года удаление вентрикулоатриального шунта наложение наружного вентрикулярного дренажа. 26 июня 1996 года в правой затылочной области удаление нагноившегося вентрикулярного катетера (инплантированного в 1992 году), санация ликвора от 7.07.96.

26.06.96 г. произведена операция по удалению вентрикулеперитонального дренажа. С 10.08.96 г. состояние стало ухудшаться, с 18.08.96 г. - кома 1-й степени

Стою на пороге. Суматошно ищу ключи от дверей. Господи, оставила в другой сумке. Не снимая обуви, вбегаю в квартиру. Телефонный звонок. О, не возьму трубку, опаздываю…  ладно,  возьму, вдруг что-то срочное… «У нас беда, нам рассказывали здесь, что вы можете…» «Без разрешения зав. отделением не работаем с детьми» - говорю. «Есть разрешение, помогите…»

На другой день, опять  бегом (появились 40 свободных минут ) вбегаю по знакомой лестнице на отделение нейрохирургии. О пациенте почти ничего не знаю.  Папа  мальчика говорил о длительной коме. Навстречу в таком же темпе спускается заведующий отделением: "Извините, тороплюсь, коротко: спазм в продолговатом мозге, где – непонятно. Все, что могли – сделали, пульс – редкий. Он «уходит».

Снова прозрачный бокс. Снова – стонущие дети, снова несчастные, притихшие матери с невыспавшимися лицами. В который раз я прихожу на это отделение, но привыкнуть к царящему в этих стенах горю так и не смогла. Глядя на очередного «кризисного» ребенка, с которым мне приходится работать, неизменно представляю себя на месте той мамы, которая переносит тяжкое испытание. Будучи далеко не один раз мамой, я испытываю странное чувство «умирания» сердца, ставя себя и своего ребенка на их место. Сил вам недюжинных, матери, чьи дети пребывают на грани дыхания и небытия…

Рома не шевелится. Глаза покрыты прямо-таки диковинными по длине и пушистости «гормональными» ресницами. По моей просьбе мама показывает тельце ребенка. Как из Освенцима. По косточкам можно изучать анатомию. Весь этот ужас прикрывает тонкая прозрачная кожица. Начинаю работать, одновременно поглядываю вокруг, быстро улавливая обстановку, окружающую Рому. У изголовья, на железной перекладине кровати – крестик. Сбоку, около подушки, 2-3 иконки. Вряд ли родители верующие люди. Просто прибегают ко всякого рода атрибутам, в надежде на то, что именно этот способ что-нибудь привнесет в их безнадежную ситуацию. Справа на головке, ближе к темени – плохо заросшая дырочка от снятого шунта. Вся поверхность головки – или бугры или ямки. Правое бедро резко выдается в сторону.  Нет, это не вывих. Огромный лимфатический отек. По сравнению с большущей головой, тельце – трехмесячного  младенца. Через несколько минут после начала сеанса участился пульс…

Рассказывает мама: через несколько часов после сеанса у Ромы поднялась температура, мочеиспускание с крепким запахом лекарств, обильный «некрасивый» стул.

После выписки из больницы папа с Ромой приехали в институт, но уже на платный, официальный прием к врачу-специалисту. Наша миссия по спасению была окончена…